В статье рассмотрены понятие, предыстория и современная практика картелизации российской экономики. Выделены ключевые факторы роста картелизации, сформулированы основные подходы к модернизации современной государственной политики по декартелизации российской экономики. Интенсивный многоуровневый контроль за торгами со стороны антимонопольных органов, Федерального казначейства, Счетной палаты России и ведомств-заказчиков позволил не только выявить масштабную практику искусственного регулирования цен на торгах с использованием картельных схем, но и обнаружить признаки системы организованных злоупотреблений в сфере публичных закупок, среди которых картель не является наиболее опасным преступлением. В настоящее время вопросы допустимости соглашений хозяйствующих субъектов в основных сферах рыночных отношений должны решаться в контексте задач перехода к инновационной цифровой экономике, преодоления общего экономического кризиса, усиленного пандемией коронавируса COVID-19, соблюдения баланса между транснациональными экономическими связями и протекционизмом национальных юрисдикций. Наиболее перспективным направлением формирования общих подходов к противодействию картелизации цифровой экономики следует признать инициирование разработки в рамках UNCITRAL (Комиссии ООН по праву международной торговли) типового закона соответствующего содержания, который относится к форме «мягкого права», а также аналогичного модельного закона ЕАЭС.

В настоящее время складывается неоднозначная судебная практика относительно толкования понятия «подконтрольная группа лиц», которое позволяет признать действия хозяйствующих субъектов не подпадающими под запреты, установленные ст. 11 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции». Пользуясь возникшей неопределенностью, многие участники дел о картелях предпринимают попытки (и иногда успешно) доказать, что на самом деле сговор имел место внутри подконтрольной группы лиц, а следовательно, не являлся запрещенным. В данной статье мы рассмотрим наиболее распространенные доводы, используемые хозяйствующими субъектами по делам о картелях, и дадим оценку возможности их применения в современных условиях.

В статье рассматривается вопрос о необходимости или отсутствии необходимости наличия в антимонопольном законодательстве Российской Федерации иммунитетов в отношении интеллектуальных прав. Данный вопрос исследуется в статье с точки зрения положений Конституции Российской Федерации, исходя из анализа соответствия антимонопольных иммунитетов основополагающим принципами законодательства РФ. В частности, автором рассмотрен вопрос о соотношении статей 8, 32 и 44 Конституции Российской Федерации, устанавливающих основы антимонопольного законодательства и законодательства об интеллектуальных правах. Также автором рассматривается вопрос сущностной природы антимонопольных иммунитетов в отношении интеллектуальных прав.

В статье проведен анализ понятия «осуществление сделки», подлежащей государственному контролю за экономической концентрацией. Поставлены вопросы о соотношении указанного термина с такими правовыми конструкциями, как заключение договора, исполнение обязательства, совершение распорядительной сделки. По результатам рассмотрения различных видов сделок критически оценивается ведомственный подход в понимании осуществления сделки как исполнения обязательства. Сделаны выводы о необходимости выработки дифференцированного подхода, позволяющего снизить административные риски хозяйствующих субъектов.

В статье исследуется институт налоговой конкуренции в сфере администрирования доходов бюджетов бюджетной системы Российской Федерации. Рассмотрены вопросы сущности, видов и основных целей налоговой конкуренции в сфере администрирования налоговых и неналоговых поступлений на региональном уровне. По мнению автора, основной целью поддержания налоговой конкуренции в сфере администрирования доходов бюджетов является повышение качества управления финансами в субъектах РФ, в том числе в части оказания государственных услуг с использованием цифровых технологий. Дополнительной целью налоговой конкуренции должно стать стимулирование экономического соперничества хозяйствующих субъектов, развитие конкуренции в целом.

Конкурентные сражения хоть и должны протекать в установленном законом порядке, но нередко они наполняются нечестным поведением. В большинстве своем это область нравственности, но при определенных обстоятельствах даже она наделяется законодательно установленной силой. Речь идет о злоупотреблении правами (недобросовестности). В таком положении может оказаться ретейлер в условиях конкурирования с маркетплейсами, особенно когда в противостояние вмешивается общий поставщик (официальный дистрибьютор).

Настоящий комментарий отражает личное мнение автора.

Цифровые платформы приобретают все большую популярность с ростом процента онлайн-торговли в гражданском обороте. Как следствие, суды и антимонопольные регуляторы по всему миру все чаще сталкиваются с необходимостью применения норм антимонопольного законодательства к цифровым платформам. И каждый раз это вызывает ряд интересных вопросов практического и теоретического характера. Когда в антимонопольных делах речь идет о цифровых платформах, то возникают сложности с определением продуктовых и географических границ товарного рынка, на котором действует цифровая платформа. В мае 2019 г. Верховный суд США вынес решение по спору между группой пользователей iPhone и компанией Apple Inc. Группа независимых пользователей iPhone обратилась в суд, утверждая, что компания Apple монополизирует рынок приложений для iPhone путем установления монопольно высоких цен в магазине приложений App Store. Данное решение представляет определенный интерес для конкурентного права. При анализе фактических обстоятельств дела возникают следующие вопросы. Является ли App Store цифровой платформой? Можно ли говорить о том, что App Store является самостоятельным товарным рынком? Если App Store является самостоятельным товарным рынком, то каковы его продуктовые и географические границы? Однако ВС США в своем решении не дает ответов на указанные вопросы. Очевидно, у суда были на это веские причины. Проанализируем указанное решение ВС США детальнее и постараемся найти ответы на вопросы, которые ВС США оставил без ответов.

В статье рассмотрены юридические последствия отказа заказчика от заключения договора с победителем конкурентной закупки, осуществляемой в соответствии с Федеральным законом от 18.07.2011 № 223–ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» (далее — Закон № 223)1. Ставятся под сомнение попытки обосновать наличие установленной законом обязанности заказчика заключить договор с победителем конкурентной закупки, обеспеченной возможностью судебного принуждения. В отсутствие такой обязанности заказчика предлагается рассмотреть доступный победителю закупки инструментарий по защите своих интересов. Вместе с тем приводится вывод о недостаточности предлагаемых действующим законом мер защиты интересов победителя закупки, их несоответствие публично-правовому характеру отношений в сфере корпоративных закупок. Предлагается внести изменения в Закон № 223, устраняющие указанные несоответствия.

Раскрывается экономическая и правовая суть понятия и механизма работы реестра недобросовестных поставщиков (РНП), приводится анализ статистики включения информации о них в РНП, описана практика оспаривания в судах решений ФАС России о внесении в РНП, подчеркивается несоразмерность меры ответственности за уклонение от заключения контракта/договора (в части внесения в РНП) с существенностью причиненного общественного вреда, рассмотрена целесообразность перехода к взвешенной оценке возможных рисков от недобросовестных поставщиков, предложено перенести уклонение от заключения договора из оснований внесения в РНП в фактор учета деловой репутации участника при оценке заявок; сделано предположение о снижении рисков неисполнения контрактов/договоров при использовании на этапе оценки заявок механизма расчета индексов деловой репутации на основе фактов предыдущего недобросовестного поведения поставщиков.

Законодательство о контрактной системе допускает в определенных случаях осуществление закупок у единственного поставщика, минуя проведение конкурентных процедур. Одним из случаев являются производство товара, выполнение работы, оказание услуги, осуществляемые учреждением или предприятием уголовно-исполнительной системы в соответствии с перечнем товаров, работ, услуг, утвержденным Правительством Российской Федерации. Практика показывает, что в ряде случаев заказчики и (или) поставщики могут необоснованно пользоваться предоставленной законодательством возможностью, формально заключая государственный (муниципальный) контракт с учреждением, предприятием уголовно-исполнительной системы, минуя конкурентные процедуры, когда реально исполнением контракта занимается сторонний хозяйствующий субъект. Авторами отмечается, что такие ситуации фактически являют собой обход предусмотренных законодательством конкурентных процедур выбора поставщика, противоречат принципам и идеям регулирования, заложенным в Законе о контрактной системе.

Анализ правовых позиций арбитражных судов по делам о нарушении антимонопольного законодательства в части рассмотрения вопросов: срок давности привлечения к административной ответственности за совершение сделки экономической концентрации, определение доминирующего положения хозяйствующего субъекта, оспаривание предостережения антимонопольного органа, снижение административных штрафов, подходы к доказыванию антиконкурентных соглашений. 

Цель: формирование единообразных подходов в правоприменительной практике по делам о нарушении антимонопольного законодательства.

Настоящий обзор решений «ведомственной апелляции» содержит комментарии специалистов к трем делам, рассмотренным Апелляционными коллегиями ФАС России в третьем квартале 2020 г. Первое из рассмотренных дел посвящено вопросам исполнимости предупреждений, в том числе при квалификации действий по п. 5 ч. 1 ст. 10 Закона о защите конкуренции. Другие два рассмотренных дела связаны с доказыванием наличия антиконкурентных соглашений. При этом в одном из дел Апелляционная коллегия ФАС России оценивала установленные территориальным управлением косвенные доказательства картельного соглашения, а в другом — обоснованность квалификации действий хозяйствующих субъектов по п. 4 ст. 16 Закона о защите конкуренции.

Автором рассмотрены приводимые хозяйствующими субъектами доводы об отнесении организаций к подконтрольным, а также приведена аргументация, использованная антимонопольным органом и судами при рассмотрении указанных вопросов.

23 ноября 2020 г. члены ОКЮР и ЕЭК провели в режиме ВКС совместный круглый стол в рамках цикла «Диалог с властью» с участием руководителей департаментов Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) в сфере конкуренции и антимонопольного регулирования.